В годы Великой Отечественной войны на фронт уходили целыми семьями, но не всем доводилось воевать в одном полку. Братья Зайцевы из Чувашии воевали бок о бок не просто в одной танковой роте – в одном боевом экипаже, который так и назывался – «экипаж братьев Зайцевых». Десятки боевых наград хранятся в их семьях. Все четверо вернулись домой – раненые, но живые...
О семейном танковом экипаже Зайцевых, в котором служили родные братья, уроженцы разъезда Чаркли Вурнарского района – Всеволод, Валентин, Георгий и Леонид – родной чувашский край узнал еще задолго до начала войны. В далеком 1940-м старшие братья-танкисты, Всеволод и Леонид, несли армейскую службу под Мурманском в береговой обороне, а младшие – Георгий и Валентин – в танковых частях под Псковом.
Идея объединения братьев в единый танковый экипаж принадлежала их родителям.
Всего в семье потомственного лесника Зайцева Василия Илларионовича и Ирины Яковлевны было десять детей: пятеро сыновей и пятеро дочерей. До призыва сыновья-погодки расходились за воротами дома: Всеволод спешил в школу учить детей, Валентин выезжал на линию на газогенераторном автомобиле, Георгий работал диспетчером автодороги, а Леонид дежурил путевым обходчиком на железнодорожной линии, что проходила через Чаркли на Москву и на Дальний Восток. Дома все собирались только по вечерам, после работы. Шутили, смеялись, а теперь совсем тихо стало. Только когда письма приходили, читали вслух.
– А почему бы не соединить наших ребят? Я где-то читала про экипаж Михеевых. Братья они, – апрельским вечером 1941-го осторожно намекнула мужу Ирина Яковлевна.
– Вон ты про что, – понял жену Василий Илларионович. – Про это надо написать Наркому Обороны.
И они написали письмо С.К.Тимошенко. Вскоре пришел ответ: «Просьба о переводе Ваших сыновей Леонида и Всеволода в г.Псков для совместной службы с братьями Георгием и Валентином удовлетворена. В г.Псков они прибудут к 1 июня с.г.». Примечательно, что документ этот был подписан 9 мая 1941 года.
А через неделю в Чаркли пришло письмо от Всеволода: «Мы с Леонидом прибыли в город Псков, в одну часть, в одну роту к братишкам. Из нас четверых сделали один экипаж бронемашины. Меня приказом назначили командиром, Валентина – водителем, Леонида – башенным стрелком, Юру (так в семье называли Георгия) – пулеметчиком. Таким образом, мы составляем экипаж бронемашины братьев Зайцевых. Начальство здесь очень хорошее. Только пять дней прошло, как я прибыл сюда, а нам всем четверым объявили по две благодарности».
Родителей пригласили приехать в часть к сыновьям на вручение боевой техники. Утром 21 июня 1941 года они собирались выезжать, но поезд по какой-то причине задерживался, и выезд отложили на завтра.
А завтра… К полудню Василий Илларионович зашел на почту, чтобы сообщить телеграммой сыновьям о своем выезде. И тут репродуктор объявил о начале войны…
Полк, в котором служили братья Зайцевы, начал войну с первых дней на Карельском перешейке. Их «Т-28» прикрывал дорогу, по которой уходили беженцы и шли наши отступающие части. Отважный экипаж братьев Зайцевых: старшему – Леониду – было 23 года, а младшему – Валентину – всего 20. Неделю они дрались, и успешно, но их танк подбили, они выскочили из пылающей машины и некоторое время воевали в пехоте. Только под г.Пушкин (немцы уже рвались в Ленинград) они получили легендарный танк «Т-34».
Вскоре родители получили вырезку из фронтовой газеты: «Их четверо – полный экипаж броневика. В Отечественной войне братья Зайцевы сражаются вместе и ни разу не уронили чести своей фамилии и своего экипажа».
Приятно и тревожно было узнать это родителям.
А потом переписка неожиданно оборвалась. Сколько ни запрашивали, сыновья не отзывались.
– И зачем мы их соединили? – сокрушалась Ирина Яковлевна. – Будь по двое, может, кто-то остался бы… А теперь, видать, всех четверых…
Той осенью Ленинград переживал тяжелое, тревожное время. Фашисты блокировали город, не сумев взять его штурмом. В блокадном кольце сдерживали напор врага и братья Зайцевы. Вместе со всеми ленинградцами они пережили страшные дни: варили и ели кожаные подсумки и ремни, но не сдавались и продолжали защищать город. Все дни и ночи.
А когда по Ладожскому озеру проложили ледовую «дорогу жизни», в Чаркли пришло письмо: «МЫ ЖИВЫ. БЬЕМ ВРАГА».
Спокойнее стало на душе у родителей.
Братья вспоминали, как вблизи пос.Синявино Ленинградской области гусеницами танка давили пешую колонну фашистов.
А когда танкисты вместе с пехотой получили приказ освободить дер.Зенино от врагов, ночью в тыл противника сходили разведчики. По их сведениям, крупных сил у немцев не было. Наше командование решило направить на прорыв шесть танков. На левом фланге шла машина Зайцевых.
Из первых траншей немцев выбили сравнительно легко. Ворвались в деревню, перешли речку, и, когда стали взбираться на бугор, из леса, сбросив маскировку, выбралось около двух десятков вражеских машин. Сходу они открыли огонь. Завязалась отчаянная дуэль…
Зайцевым удалось подбить один танк. В суматохе боя машина Зайцевых проскочила небольшой лесок, зашла во фланг врагу. Четыре вражеских танка развернули башни в их сторону и вели по ним прицельный огонь. Но уходить – сорвать атаку. В критический момент по команде Всеволода механик-водитель Валентин на предельной скорости пошел на таран. «Тридцатьчетверка», врезавшись тяжелой лобовой броней в фашистскую машину, разворотила ей борт, сорвала гусеницу.
Быстро маневрируя, Валентин бросил свою машину на другой танк. Тот, заметив беду, хотел увернуться, но Валентин оказался проворней.
Вскоре к нашим танкистам подоспело подкрепление. Немцы удрали, бросив свои горящие танки. Еще не раз они испытают силу танкового экипажа братьев Зайцевых!
Один бой. А было их множество, и случалось в них всякое. И даже в рукопашных схватках приходилось братьям участвовать, что у танкистов совсем уж не часто бывает. В январе 1942-го стояли очень близко от немецких позиций, два дня фашисты вели такой огонь, что нельзя было вылезти из танка. По броне, словно горох, стучали осколки. И вдруг в предрассветных сумерках разглядели какие-то копошащиеся у танка фигуры: фашистская разведка фугасы под гусеницы заложила. Выскочили, в несколько очередей всех уложили, а один, долговязый, все бежит. Леонид догнал его, да вместо того, чтобы стрелять, – прикладом его. Потом за шиворот и притащил как «языка».
В блокадные дни «тридцатьчетверка» Зайцевых принимала участие во многих жестоких схватках. Танк вкапывали и били прямой наводкой по напирающим фашистам. Иногда бросали машину в короткую, яростную контратаку.
Первым ранило Всеволода... Неделя госпиталя, и экипаж Зайцевых снова в строю.
В одной из контратак гитлеровцы подожгли танк. Тогда же был тяжело ранен Валентин. Механика-водителя в «братском экипаже», так же как и танк, заменили, и трое Зайцевых продолжали бить врага вместе, пока не контузило Георгия...
Война по одному выбивала братьев из экипажа. Но все же Леонид дошел до Эльбы.
У Василия Илларионовича и Ирины Яковлевны был и пятый сын, тоже танкист. Это Анатолий. Его боевой путь начался под Сталинградом и закончился в Австрии. В танковом сражении на Курской дуге был ранен. А после госпиталя получил новые тяжелые машины с эмблемой белого медведя на башне. Эту танковую колонну построили на деньги, которые добровольно внесли в фонд обороны советские полярники. Старший лейтенант Анатолий Зайцев командовал ротой этих грозных машин и пробыл на службе дольше всех братьев.
С войны братья Зайцевы возвращались по-разному и из разных мест.
Весной 43-го по разъезду Чаркли шел солдат. В лунках, оставляемых костылями, собиралась вода. Он подошел к самому последнему дому и остановился. Вышла из дома мать, всмотрелась в солдатское лицо, кинулась к нему, увидела костыли, остановилась: «Валя…» и прижалась к шинели. Выскочил на крыльцо отец, опять метнулся в дом, выбежал с двустволкой и грохнул в небо два заряда. Так вернулся Валентин.
Осенью того же года вернулся Георгий. За Ладогой осколок разбил ему плечо и правая рука осталась на всю жизнь неподвижной.
Через год вместе с отцом Георгий поехал в Горький забирать из госпиталя обожженного с поврежденными руками Всеволода.
Закончилась война. Началась для братьев та жизнь, за которую они воевали, мирная жизнь. Создали семьи, растили детей, лечили старые раны, работали. Валентину ампутировали левую стопу, и он сам смастерил протез. Работал шофером в леспромхозе, потом получил диплом машиниста. Георгий заведовал хозяйством в Чарклинской восьмилетней школе. У Всеволода было техническое образование, и он по распределению уехал работать в густых кирсинских лесах, что в Кировской области. Леонид снова работал путевым обходчиком на железной дороге.
Неизменно каждое 9 Мая братья Зайцевы надевали праздничные костюмы, прикрепляли награды и собирались в родительском доме в разъезде Чаркли. За большим дубовым столом шли рассказы о войне. Мать, Ирина Яковлевна, по обычаю пекла в старой печи блины и, казалось, к беседам детей не прислушивалась. Но отвернувшись от всех, она тихонько плакала, украдкой смотря на сыновей, а каждый из них старался повернуться так, чтобы мать не видела его искалеченную руку или ногу, или обожженное лицо…
Никого из братьев сейчас нет в живых. Леонид трагически погиб в ночь дежурства на железной дороге осенью 1953 года, похоронен в разъезде Чаркли. Валентина не стало в 1993 году, похоронен в г.Ангарск, где жил и работал с 1980 года. Георгий на полгода пережил младшего брата, умер в декабре 1993 года, похоронен в разъезде Чаркли. Всеволод ушел из жизни в 1998 году, похоронен в г.Тольятти, где жил и работал в послевоенное время.
Историю рассказала внучка танкиста
Зайцева Г.В.
Евгения Разумова